Сперва по сети расходились перлы из школьных сочинений, потешая публику. Даже не верилось, что такие детишки тупенькие пошли. Параллельно детишки всех возрастов стали оперировать непривычными словосочетаниями «купил контрольную», «тарифы на экзамен» — они не понимали нашего удивления и возмущения: зачем писать бессмысленные сочинения, которые в жизни не пригодятся, если есть деньги, чтоб заплатить нуждающимся соученикам? Учиться — удел бедняков, детям «нормальных» родителей нужны аттестат и диплом. Ну а покупаемые зачеты и экзамены — вещь тоже естественная: вся страна так живет.
Причины, какие ни назови, все налицо. Дети перестали верить в формулу «ученье свет, а неученье тьма», поскольку усвоили, что главное — деньги, власть и успех, что никак не связано с образованностью. Учебные программы не соответствуют новой электронной эре, когда малое дитя тыкает в газету, а она «не кликается». «Не работает», — делает вывод дитя. Учителя средней и высшей школы получают мизерные зарплаты, чтобы выжить, они либо должны заниматься поборами, либо иметь еще одну (две, три) «основную» с точки зрения финансов работу. Ученики из скромных школяров, трепещущих перед учителями и родителями («будут ругать за плохие оценки»), превратились в алчных и жестоких вампирчиков («если не купите айфон, меня будут бить, потому что бедных презирают»). Педагогам стало трудно быть Учителями с большой буквы, поскольку они стали гласом вопиющего в пустыне. Я спрашивала у своих университетских преподавателей: неужели нынешние студенты хуже, чем были мы — не отдельные, а в целом? Говорят: да, хуже.
Ученики из скромных школяров, трепещущих перед учителями и родителями, превратились в алчных и жестоких вампирчиков
Коллективные письма и доклады школьных учителей, членов ученого совета МГУ, Академии наук стали публиковаться в ежедневном режиме, во всех одно слово — катастрофа. Пишут, поскольку до конца года должен быть принят новый закон об образовании, который уравняет и тех немногих одаренных, жаждущих знаний с основной забившей на ученье массой. Все должны будут стать му-му, мерно жующими жвачку. Такова политика государственных мачо и дамочек, по своему опыту знающих, что не в науке и просвещении счастье, а в админресурсе, по щучьему велению раздающему виллы и счета на проклятом Западе. Недоросль и Незнайка с сильной рукой/жизненной хваткой вырастут «эффективными», а «интеллигенты в шляпе» — балласт, на который бессмысленно тратить деньги. Пара-тройка гениев появится и так, подобно Михайле Ломоносову, а больше государству для украшения витрины и не нужно.
В этой безнадежной — поскольку те, от кого зависит, искренне не понимают, на кой сдалось просвещение, — ситуации есть организация, которая «пошла другим путем». Это благотворительная программа «Меняющийся музей в меняющемся мире» (ММММ), работающая на территории всей страны. Казалось бы, при чем тут музей?
Такова политика государственных мачо и дамочек, по своему опыту знающих, что не в науке и просвещении счастье
В раннем Средневековье просветительскими и культурными центрами были монастыри. До университетов, лицеев и исследовательских центров было еще далеко. Вот и сегодня в России — свято место пусто не бывает — просветительский трон заняли музейные проекты. «Экскурсовод» в них — это педагог, ученый, коллекционер, подвижник, то есть уже вовсе не экскурсовод. Я поехала в Ростов, Танаис и Волгоград, как раз по таким образовательным музеям.
Доцент ростовского Южного федерального университета Михаил Клецкий создал естественно-научный музей инноваций. Прямо в университете хранятся в витринах предметы разных времен, ставших в свое время открытиями: керосиновая лампа, изобретенная И. Лукасевичем, плазменный шар У. Паркера, созданный на основе опытов Н. Теслы, «мокрые спички» Ж. Шанселя... Это предметы, демонстрирующиеся в действии на лекции Клецкого «Изобретение света». От античных масляных ламп до светодиодов, изобретенных в 1962 году. На экране — слайд-фильм, картинки которого показывают контекст эпохи. Всего у Клецкого пока 15 сюжетов таких лекций-экскурсий, которые он проводит два раза в неделю в университете (бесплатно) и раз в две недели в краеведческом музее (билет 150 руб., это общий принцип ММММ — музей должен зарабатывать). Весь проект Клецкого называется «Человек изобретающий». Фактически — курсы истории химии и физики. В мое время все это (кроме Теслы, о котором не было ни слова) проходили в школе, так что не скажу, чтоб я была потрясена увиденным и услышанным. Но студенты, набившиеся в аудиторию, сидели завороженные и долго аплодировали в конце. Среди них уже появились изобретатели. Они тут не ради диплома — хотят стать новыми Менделеевыми. Формат лекций варьируется в зависимости от аудитории: детсадовцы, школьники, студенты, взрослые. Есть, например, такая тема — «История упаковки» (супермаркет как музей). Повседневная вещь, за которой стоит целая история изобретений. Клецкий, «немузейно» преподающий в университете квантовую механику, «музейно» обучает жажде знаний, активируя в посетителях человека, создавшего цивилизацию, а не му-му, жующую жвачку. Техника, наука и культура предстают в его занятиях как питательная среда друг для друга, он цитирует стихи, породившие открытия, и демонстрирует картины, показывающие, например, как Лавуазье проводил свои опыты не в скрытой от глаз лаборатории, а в саду Тюильри, при большом стечении народа. Проект Клецкого признан лучшим образовательным проектом 2012 года.
Был воссоздан кабинет средневекового ученого, дети сами участвовали в появлении химии из алхимии
В Волгограде Музей изобразительных искусств тоже породил образовательные проекты. «Уроки Леонардо», ставшие затем серией телепередач из двенадцати уроков, — например, был воссоздан кабинет средневекового ученого, дети сами участвовали в появлении химии из алхимии. Сейчас возникли два новых проекта — «Школа народной реставрации» и «Музей дома». Каждому предлагается отнестись к своему дому как к музею: ведь все вещи имеют историю и, таким образом, каждый дом — краеведческий музей. Люди приносят на занятия домашние реликвии, специалисты их атрибутируют, владельцы вещей рассказывают истории их появления, и так все начинают жить как бы не в бытовом пространстве му-му, а в истории страны и мира. На ту «сходку», где я присутствовала, принесли тарелку кузнецовского фарфора. Владелица думала, что это ценность сама по себе. Но историк объяснил, что фарфора такого было произведено больше, чем выпустил Императорский завод и Дулево вместе взятые, и никаким сокровищем тарелка не является. Но по ходу выяснилось, что тарелка еще и потому дорога ее хозяйке, что некогда Шаляпин приезжал в Царицын (Волгоград), был в гостях у ее предков, и предки угощали певца его любимым, как они считали, продуктом — солеными огурцами, подав их на этой самой тарелке.
— А вот это уже музейная ценность, — улыбается эксперт. Даже если семейную легенду нечем подтвердить, тарелка все равно реликвия вашего дома. Или вот женщина принесла овальный железный баул, расписанный новогодними сюжетами, — такие дарили детям на Кремлевской елке, внутри были конфеты. Я сразу вспомнила, что и у меня была такая, и я ходила на эту елку в Кремлевский Дворец съездов (как он теперь называется, даже не знаю — впрочем, съезды продолжаются), тогда содержанием подарка были конфеты, а сейчас, конечно, баул. Конфеты — для му-му, съел и забыл, а это артефакт эпохи, приводящий с собой даже запахи: мокрых от снега валенок, овчинного тулупа, хвои, мандаринов — совсем не те запахи, что источает все это сейчас. Волгоградскими образовательными проектами руководит искусствовед Татьяна Гафар. Они с коллегами создали Агентство культурных инициатив — имеющие идеи пусть предлагают, а они будут искать деньги на реализацию. Морально угасающей стране (а Волгоградская область — один из депрессивных регионов) пытаются привить вкус к жизни, в которой есть смысл.
Детям-инвалидам хуже всех — они даже самообразованием заняться не могут, и для них музей-заповедник «Танаис» (руины древнегреческого города с массой откопанных предметов) придумал учебный проект «Музей детства». Сюда привозят слепых (для них сделали специальные книги, им разрешено все «увидеть» руками, потрогать), колясочников (для них построен помост вокруг руин), но самое впечатляющее — уроки с олигофренами. «15 тыс. лет назад научились лепить из глины, это второе изобретение, первое — очаг», — говорит руководитель проекта Валерий Чеснок. Он думает, что из неолита человек вышел потому, что научился делать горшки. Поскольку моторика рук связана с мозгом, то через руки поправляется мозг. У детей-олигофренов включается реликтовая память, и именно она, по мнению Чеснока, может их «вытащить». Он узнал на своих уроках, что глухие дети — потрясающие копиисты, и собирается открыть с ними иконописную мастерскую. Валерий Федорович много лет был директором музея, сам историк, теперь живет образованием «необычных детей», как он их называет: от всего обычного устал, а тут и он открывает им мир, и они ему — таинственный свой, поскольку всякая «сверхневозможность» компенсируется другими сверхвозможностями. Так же катастрофа — сверхневозможность — в российском образовании замещается такими вот изобретательными проектами.
Татьяна Щербина. "Московские новости"
Источник
Logo
