В Москве завершился очередной форум «Музейный гид — 2021» — встреча для профессионалов и специалистов музейной сферы, которую Благотворительный фонд Владимира Потанина проводит с 2011 года. В этом году участники дискуссий размышляли о том, какое будущее ждет музеи после пандемии COVID-19 в новом, цифровом мире. В интервью ТАСС генеральный директор Фонда Потанина Оксана Орачева рассказала о поддержке музеев во время локдауна, трансформациях музея как общественного института и возможностях, которые открылись в кризисный период.
— Прежде чем перейти к разговору о будущем, хочу спросить немного о прошлом. Как, по вашему мнению, прошедшие полтора года повлияли на музеи? Что изменилось во взаимодействии музеев с посетителями и как на характер этого взаимодействия повлияла цифровизация?
— Как только мир оказался в ситуации пандемии и стало понятно, что возвращение к прежнему формату работы невозможно, музеи сразу же столкнулись одновременно и с проблемами, и с новыми возможностями. Экономика музея устроена таким образом, что часть бюджета формируется за счет продажи билетов. Локдаун вынудил музеи прекратить принимать посетителей — и, естественно, для многих это стало серьезным ударом.
Вторым вызовом пандемии, с которым столкнулись буквально все, и музеи здесь не исключение, — это ускорение процесса цифровизации. Еще до пандемии существовали музеи, которые существенно продвинулись на этом пути. Однако были и такие, которые практически не использовали в своей работе цифровые инструменты. Проблема, которая выявилась во время пандемии, — это недостаток компетенций, необходимых для работы в онлайн-пространстве. Те, кто до коронавируса только делал первые шаги в этом направлении, ощутили некую растерянность, столкнувшись с нехваткой кадров, знаний и опыта. Необходимость переходить в онлайн стала очевидной, причем совершить этот переход нужно было таким образом, чтобы сохранить конкурентоспособность в виртуальном мире.
— Есть ли у Фонда Потанина программы поддержки музеев в этот непростой период?
— Мы запустили немало антикризисных инициатив, и одна из них, реализованная в рамках конкурса "Общее дело", предполагала помощь организациям культуры в переходе в онлайн. Можно было получить до 1 млн рублей, предлагался большой спектр возможностей для использования этого бюджета: от выплаты зарплат сотрудникам до, собственно, поддержки перехода на цифровые форматы.
Самое интересное — то, на какие именно цели были использованы грантовые средства. Одним из самых популярных, актуальных запросов стало обучение сотрудников: стало понятно, что без определенного уровня компьютерной грамотности переход в онлайн невозможен. Кроме того, часто средства направляли на покупку оборудования, программного обеспечения. Здесь речь шла уже не столько об овладении новыми инструментами, сколько о качестве конечного цифрового продукта: просто сделать сайт оказалось недостаточным, требовалось сделать его таким, чтобы он привлекал внимание пользователей.
В итоге было проведено восемь циклов конкурса, два из них мы даже делали дополнительно. В результате поддержали более 200 организаций.
— На ваш взгляд, изменила ли пандемия и кризис, вызванный ее последствиями, роль и функции музеев?
— Это важный момент, на котором хотелось бы заострить внимание: многие организации стали запрашивать дополнительные средства не только для того, чтобы поддержать самих себя, но и для того, чтобы одновременно помочь тем, кто оказался в еще более сложной ситуации — например, обучать людей старшего возраста пользоваться планшетами и компьютерами, чтобы преодолеть социальную изоляцию, или разрабатывать разного рода онлайн-активности для того, чтобы учителя могли их интегрировать в школьную программу.
Эта социальная роль у музеев, на самом деле, всегда была, просто мы ее не замечали. Теперь же она стала гораздо более заметной. Мы переосмыслили роль культуры: из роли "остаточной" она стала восприниматься действительно значимой. Больше не надо доказывать, что культура нужна.
— В своем выступлении на форуме, говоря о новой роли музеев, вы упомянули, что музеи способны вносить некоторый вклад в здоровье человека. Действительно, уже существует опыт зарубежных стран, где врачи рекомендуют, наряду с назначенным лечением, еще и посещение музея. Могла бы такая практика прижиться в России?
— У нас есть целый ряд проектов, связанных с различными аспектами взаимодействия музеев с социальной сферой. Например, благотворительный фонд "Гольфстрим" — победитель нашего конкурса Музей 4.0 использовал средства современного искусства в работе с людьми с особенностями развития. Есть интересный проект Пермской художественной галереи и фонда "Берегиня" для детей, которые находятся на лечении в онкодиспансере. Индивидуальные арт-терапевтические проекты существуют давно, и их немало, однако здесь мы, скорее, говорим про людей с теми или иными особенностями развития, в то время как зарубежный опыт интересен тем, что терапевтическая сила искусства может быть интегрирована в работу с любой группой населения.
Думаю, что позитивное влияние культуры, музеев на благополучие человека будет постепенно признаваться. Мы поддержали исследование Европейского университета по культуре счастья — чтобы посмотреть, насколько и каким образом взаимодействие с различными культурными институтами влияет на ощущение счастья и удовлетворенности жизнью. Ведь ощущение благополучия, счастья — очень субъективное. Если человек после похода в музей чувствует себя лучше, получает позитивные эмоции, то он и физически себя чувствует лучше.
Когда исследование будет завершено, мы планируем поделиться результатами с широкой аудиторией. И я думаю, что для учреждений культуры это также будет полезно — увидеть эту свою социальную роль.
— Недавно Пушкинский музей представил масштабный проект, который готовил один из самых известных кураторов в мире — Жан-Юбер Мартен. В рамках этого проекта Мартен предложил немного сместить акцент со знаний, за которыми часто идут в музей, на воображение, игру, на те чувства, которые посетитель может испытать, посетив экспозицию. Как вы думаете, не сместится ли в будущем фокус на такие формы из-за того, что публика становится все более требовательной и "насмотренной"?
— Я бы не стала резко противопоставлять образовательную и игровую функцию музеев. Ведь игровой формат отнюдь не исключает обучение — и наоборот. Сегодня во всех сферах нашей жизни соучастие становится очень важным элементом, и игра — это как раз про активное участие в процессе, когда ты сам выбираешь, про что хочешь узнать сегодня.
Конечно, музеи становятся более креативными и изобретательными, демонстрируя, что с экспонатами можно работать по-разному: с какими-то из них можно играть, какие-то могут использоваться как наглядные учебные пособия и так далее — в зависимости от того, с какими категориями посетителей музей работает. Если есть желание, чтобы дети в будущем ходили в музей, чтобы он их не оттолкнул, — сначала ребенка нужно увлечь игрой, а затем уже постепенно переходить на более серьезный уровень познания.
— После масштабного перехода в онлайн, когда экскурсии по экспозициям крупнейших музеев и лучшие мировые театральные постановки стали общедоступными, не пропадет ли у посетителей интерес к очным визитам в музеи?
— Я уверена, что нет, потому что одно дело — увидеть картину на экране телефона, и совсем другое — взаимодействовать с искусством вживую. Но онлайн здесь, скорее, помогает, чем отталкивает от посещения: как только ограничения стали ослабляться, люди охотно пошли в музеи и театры. Потому что не хватает так называемого опыта переживаний.
Думаю, что скоро мы перестанем противопоставлять онлайн и офлайн. Да, театральные постановки лучших спектаклей стали доступны широкому кругу людей, но в итоге в Большой театр билеты не достать.
А ведь каких только форм не придумали — и игры, и 3D! Но все равно желание прикоснуться к подлиннику — оно остается. Все остальное становится лишь интерпретацией, а человеку хочется собственной интерпретации — не чужой и не цифровой.
— Подводя итог форума «Музейный гид — 2021», к каким тезисам пришли эксперты? Какая картина рисуется для музеев в ближайшем будущем и на что им опираться, чтобы оставаться актуальными для посетителей?
— Если говорить совсем коротко, профессионалы смотрят в будущее с оптимизмом, хотя это не исключает работы со сложностями и вызовами, с которыми музеи и музейные работники сталкиваются. А если мы смотрим на будущее с оптимизмом, значит, мы будем делать шаги, чтобы к нему приблизиться.
Источник: ТАСС
Logo
